Правительство РФ готовит масштабные реформы рынка страхования и пенсионных накоплений, параллельно финансовые власти уже задумались о том, как исправить не вступивший пока в силу закон о создании мегарегулятора на финансовом рынке, который еще даже не подписан президентом.

Реформы полностью поменяют лицо российского страхового рынка: так, привычное всем ОСАГО через семь лет может приказать "долго жить", а потребители финансовых услуг получат своего омбудсмена уже в следующем году.

То есть, нынешнее лето, как и весь год, для заместителя министра финансов России Алексея Моисеева, который курирует эту сферу, стало действительно жарким. Накануне своего короткого отпуска Моисеев рассказал в интервью корреспонденту агентства "Прайм" Миле Кузьмич, какие новшества Минфин готовит для финансового рынка уже к этой осени.

- Алексей Владимирович, вы стали замминистра финансов в июле прошлого года, то есть, ровно год назад, и, наверное, можете подвести итоги: зачем вы пришли в Минфин, удалось ли реализовать то, что вам хотелось? Может быть, расскажете, кто вас пригласил, и как вы на это решились?

- Насколько успешной была моя работа - не мне судить, но то, что я ни разу не пожалел о том, что я пришел, - это точно. Надеюсь, что мои начальники тоже не пожалели, что позвали. Сразу отвечу на последний вопрос - позвал меня Антон Германович (Силуанов). Позвонил, пригласил на встречу и озвучил предложение, от которого я не смог отказаться.

- Вы сразу согласились?

- Я сразу согласился. Такое предложение бывает раз в жизни, и отказываться было нельзя, я считаю. 18 июля начал работать и с тех пор получаю от этого большое удовольствие.

Когда работаешь на финансовых рынках, кажется, что надо подкрутить здесь, здесь и здесь - и все будет намного лучше и понятнее. А когда начинаешь работать с другой стороны - как чиновник, то понимаешь, что ситуация существенно многограннее.

Самым серьезным испытанием для меня было создание мегарегулятора на финансовом рынке. Я очень рад, что Совет федерации в среду одобрил этот закон. Надеюсь, что президент его подпишет и он вступит в силу с 1 сентября.

- Удивительно, как удалось меньше чем за год принять такой большой закон.

- За полгода. Здесь надо отдать должное скоординированной работе всех: в первую очередь департамента финансовой политики Минфина, Банка России, ФСФР, юристов администрации президента, Госдумы, аппарата правительства...

- А вы не разделяете опасений некоторых экспертов, которые ждут проблем в регулировании финансового рынка в связи со скоростью принятия решений?

- Проблемы будут точно, потому что речь идет о передаче 1800 функций, о колоссальном количестве контрагентов... Там есть большое количество вещей, которые, безусловно, тщательно прорабатывались, но именно теоретически. Как эта практика будет работать - мы должны будем посмотреть.

Например, страховой надзор недавно передавался (в ФСФР), и там были отработаны основные вещи.

А если говорить о пенсионном рынке - было принято решение разделить надзор за инвестированием и формированием пенсионных накоплений. Здесь были чисто теоретические упражнения, которые на этапе подготовки ко второму чтению в профильном комитете Госдумы "мозговым штурмом" прописывались.

И дело не в том, что закон готовился в авральном режиме, - у нас было достаточно времени подумать о ключевых вещах. Но мы никогда раньше не пробовали их менять.

Сложность была также в том, что Банк России не является частью правительства, и надо было продумывать механизм взаимодействия между правительством и ЦБ. В законе есть целый ряд блоков, которые, несмотря на то, что на них потратили очень много времени, мы не знаем, как они будут работать.

Когда этот закон выходил из Госдумы, мы с депутатами договорились, что мы начинаем копить к нему замечания с тем, чтобы в эту осеннюю сессию вернуться к нему с поправками.

- Например, решить вопрос о защите прав потребителей финансовых услуг? Вы весной это обсуждали, но решение не было принято.

- Это концептуальная вещь, мы стоим на этих позициях. Но появились замечания юристов, и мы в какой-то момент поняли, что не успеваем все проработать. Это одна из тем, к которым мы обязательно вернемся, - особенности защиты прав потребителей финансовых услуг.
Во-первых, мы предлагаем создание финансового омбудсмена. Проект уже на финишной стадии подготовки.

- Когда заработает финансовый омбудсмен? Именно на него будет возложена функция защиты потребителей?

- Заработает предположительно с 1 января 2014 года. Документ находится в аппарате правительства, и сейчас все более-менее согласовано. Но омбудсмен - дело добровольное. Он разбирается в ситуации, руководствуясь законами, но для него важна не столько буква закона, сколько общие понятия.

В то же время мы не можем лишить граждан права на судебную защиту. И мы, безусловно, должны прописать особенности защиты прав потребителей в специальных законах, которыми будет руководствоваться суд.

Элементы уже прописаны в законе о потребительском кредите, который внесли депутаты Госдумы - мы над ним совместно работали. Была у нас попытка прописать эти вещи в законе об основах страхового дела, но юристы стали указывать нам на определённые проблемы, и мы решили провести более широкое общественное обсуждение с потребителями.

Еще одна проблема связана с применением санкций. В ФСФР руководители и заместители руководителя региональных отделений имеют право принять меры административного воздействия. В ЦБ это не так. Мы сейчас промежуточную структуру прописали, надо посмотреть, как она будет работать.

Когда речь идет о наказаниях, хочется это максимально централизовать, чтобы не было перегибов на местах. С одной стороны, надо, чтобы не было аврала наверху, а с другой стороны, чтобы не было слишком далеким делегирование, чтобы люди, которые принимают решения, понимали свою ответственность.

- Сами санкции планируется ужесточать?

Мы планируем вернуться к этому осенью и прописать детально варианты санкций для ФСФР. Сейчас у них есть только "пушка" в виде предписаний и штрафов. Бывают случаи, когда "пушка" - это то, что надо. Но иногда приходится палить из нее по мельчайшим нарушениям, а иногда по очень серьезным.

Образно говоря, у них нет ни "рогатки", ни "атомной бомбы". Мы попытались это поменять, но столкнулись с большим количеством проблем, связанных с кодификацией нарушений и оставили на потом.

- Передача в ЦБ полномочий ФСФР не потребует переезда и самой службы в новое здание?

- Национальный банковский совет (НБС) сейчас обсуждает вопрос о том, что ФСФР необходимо перевозить. По правилам ЦБ, сотрудники Банка Росси не могут делить здание с другими. И это разумно. А здание, в котором сейчас размещается ФСФР, - это здание Росстандарта. И кто только его не арендует. Кроме того, там нет закрытых каналов связи - а ЦБ передает чувствительную информацию только по закрытым каналам. Плюс у самого ЦБ есть проблемы с размещением - в частности в их здании на Житной улице.

Вопрос о переезде стоит, и у него есть несколько измерений. Первое - купить или снять? Второе - будет это ФСФР только, или ФСФР плюс кто-то, потому что у ЦБ тоже есть потребности. Вопрос также остро встал в регионах. Думаю, сейчас будет некоторый "риэлтерский бум" за деньги ЦБ.

- Планируете изменения в страховом секторе? Министр экономического развития Алексей Улюкаев говорит, что в России обязательное страхование избыточно. Вы с ним не согласны?

- Я с ним согласен. Более того, мы внесли в правительство концепцию развития страховой отрасли - она сейчас проходит согласование, и, насколько я понимаю, скорее, будет поддержана, где мы предлагаем поэтапный отказ от обязательных видов.

- От всех существующих?

- От всех вообще. Кроме таких агентских видов, как ОМС, - это не страхование по сути. Но имейте в виду, что это стратегия до 2020 года. То есть, не в следующем году это будет, и не через следующий...

Больше всего скандалов связано именно с обязательными видами страхования. Нет ни одного обязательного вида страхования, где какая-то из сторон была бы довольна тарифом. Мы хотим от этого отойти и прийти к полному отказу от обязательного страхования.

В концепции проводится анализ страхового рынка и делается вывод о том, что есть экстенсивный путь развития, а есть интенсивный. Экстенсивный путь - это когда мы выделяем все больше и больше обязательных видов, фиксируем по ним тариф... этот путь, как показал рынок ОСАГО, тупиковый.

Интенсивный путь, как мы предполагаем, - это развитие общественной культуры страхования. Чтобы люди страховали ответственность свою вообще - не просто ОСАГО, или еще какую - соседа залил, например, - а любую.

- Как тогда вы будете стимулировать добровольные виды?

- Есть несколько подходов к этому. Один из них - это так называемый вмененный вид страхования, когда в законе указано, что риск должен быть застрахован. И все, точка. Как вы это застраховали, где, какой у вас полис - только против этого риска, или комбинированный - это ваше личное дело.

Второй вариант отчасти связан с бюджетом. Если что-то происходит, правительству надо держать себя в руках и не выдавать деньги тем, кто пострадал от того или иного негативного события. Чтобы если, допустим, какой-то завод что-то разлил, от этого пострадало и большое количество людей, они впаяли заводу иск - и он разорился. Надо довести до этого пару раз, и, я думаю, все застрахуются.

У нас, к сожалению, получается иначе: виноват один, а платит другой: виновато предприятие, предприниматель, а платит бюджет. Мы в Минфине с таким подходом, естественно не согласны.

Первая ласточка - это тарифный коридор по ОСАГО. Мы прописали в проекте закона об ОСАГО, который прошел первое чтение в Госдуме, что отказываемся от всех коэффициентов. Осенью будет еще одна большая тема - доведение его до второго чтения. Активное общественное обсуждение проведем.

Многие говорят: отпустишь тариф - цены будут повышаться. А я не уверен в этом совершенно. Практика показывает, что иногда цены очень высокие, а иногда - очень низкие и начинается демпинг.

На самом деле, когда мы говорим об отмене регулирования тарифов, нас предупреждают, с одной стороны, общество защиты прав потребителей, которые боятся, что тариф вырастет, а с другой стороны, страховщики, которые боятся, что цены рухнут. Поэтому мы вводим тарифный коридор: мы хотим на первом этапе ограничить движение и вверх, и вниз.

- Тарифы для перевозчиков в этом году планируете пересматривать?

- Я не хочу говорить, что будем менять тарифы. Когда они образовывались, это был результат компромисса между всеми интересами. Все началось с трагедии на теплоходе "Булгария", когда было огромное количество человеческих жертв и компания, у которой за душой ничего.

Сильнее всего на тариф жалуются именно небольшие перевозчики. И здесь есть над чем подумать, например, с точки зрения совмещения лицензий.

Сейчас по закону требуется купить страховку на каждый вид лицензии, а у перевозчика их может быть несколько для разных перевозок. Мы могли бы не заставлять людей покупать несколько лицензий. С учетом того, что этот год стал тяжелым для перевозчиков в том смысле, что нагрузка на них резко выросла: им надо устанавливать тахографы, ГЛОНАСС...

Если говорить о тарифах - то мы, Минфин, Минтранс и Союз перевозчиков, договорились о том, чтобы принимать решения по этому поводу, когда появятся данные за второй квартал по фактической убыточности. Система будет работать, только когда тарифы экономически обоснованы. С точки зрения теоретических расчетов, я думаю, были сделаны правильные расчеты, а с точки зрения эмпирики - сейчас она появится, и будем смотреть, есть ли необходимость присматривать или нет.

- Тоже осенью?

-Мы дали месяц всем участникам на обротку данных и договорились встретиться в августе.

- В целом к страховщикам будут повышаться требования? Даже глава ФСФР Дмитрий Панкин жаловался на их "жуликоватый имидж".

- Он - надзор, ему виднее. Но, безусловно, надзор на финансовом рынке будет усиливаться. И глубина надзора и неизбежность наказания за преступления. И здесь принято концептуальное решение переходить в пруденциальный надзор.

Сейчас отправлен на доработку Госдумы закон об актуарной деятельности. Это еще один наш большой приоритет. Принципы актуарной деятельности в России очень важны, потому что надзор за страховыми компаниями и пенсионными фондами без актуариев невозможен - оценка стоимости их будущих обязательств может быть основана только на математических актуарных моделях.

Сейчас надзор у нас - это надзор за соблюдением формальных требований. В частности, требование о безубыточности пенсионных фондов на конец года связано с тем, что мы по большому счету не знаем, что там происходит с точки зрения соответствия активов их обязательствам.

Пруденциальный надзор позволит разбираться в каждом конкретном случае и ослабить существующие методы надзора, которые загоняют их в очень жесткие рамки, и, по сути, лишают экономику тех самых длинных средств, о которых постоянно говорят. Средства инвестируются в короткие бумаги, чтобы соответствовать этим формальным требованиям.

- Обсуждался вопрос о создании мегасанатора на базе АСВ, приняты какие-то решения?

- Между собой мы его называем мегаликвидатор. Вопрос о том, имеет ли смысл санировать пенсионные фонды и страховые компании, остается открытым.

Что касается пенсионных фондов - все прописано в законопроекте о гарантировании пенсионных накоплений. Там предлагается, что фонд создает внутренний резерв, и если его не хватает, чтобы соответствовать надзорным требованиям, фонд передается АСВ. Если находится частный фонд, который хочет все это выкупить, - накопления переводятся туда. Если не находится - АСВ добавляет денег до номинала и передает в ПФР.

- Если это произойдет, граждане должны будут оставаться в ПФР или смогут выбрать другой фонд? Возможность перехода из одного фонда в другой ведь будут ограничены - раз в пять лет?

- Вопрос открытый. Но с точки зрения поддержания стабильности системы, может быть, надо этот срок оставлять таким, как он есть. Законопроект мы готовимся внести в правительство, он в принципе согласован более-менее со всеми ведомствами.

У нас есть концептуальные разногласия с Минтрудом, который вообще считает такой подход не очень справедливым по отношению к людям. Но мы исходим из практической целесообразности: если мы хотим, чтобы эти деньги были длинными, они должны быть такими по сути.
Возможность неограниченного перехода из одного НПФ в другой и недопустимость отрицательного финансового результата на конец года - это два главных фактора, которые сдерживают появление длинных инвестиций.

- О длинных деньгах говорят очень много - без них не будет развития финансового рынка. Не будет его и без внутреннего частного инвестора. Как вы собираетесь его поощрять?

- Это очень важная часть, мы плотно работали с Сергеем Дмитриевичем Шаталовым по этому вопросу, и здесь два больших блока. Первый - освобождение от налогообложения индивидуальных инвестиций. Очень хороший инструмент - индивидуальные инвестиционные счета. На рынке должны быть спекулянты, которые ежедневно торгуют, иначе нет ликвидности, нет функций для определения справедливой цены. А без этого нет рынка.

Второй большой блок - компании накопительного страхования жизни. Когда мы начинали этим заниматься, я с удивлением узнал, что компании накопительного страхования жизни сразу, как только они начинают собирать премии, инвестируют в длинные продукты в отличие от НПФ. Потому что НПФ должны показывать доходность ежегодную и стараются осторожничать.

Именно здесь - в накопительном страховании жизни - у нас может быть рывок. Но сейчас в налоговом смысле они ущемлены.

- Вас не пугает, что раньше с помощью накопительного страхования жизни создавались серые зарплатные схемы?

- Мы уже знаем это, уже научились. Мы готовим радикальную реформу рынка добровольного пенсионного страхования, в результате которой между пенсионным фондом и компанией накопительного страхования жизни не будет разницы в плане налогообложения. Но мы говорим, что надо копить 10 лет, а потом получать 10 лет. Только тогда получается налоговая льгота.

- Налоговых льгот будет достаточно для развития рынка?

- Нет, недостаточно. Нужна дополнительная работа, в первую очередь просветительская. Самое главное - читать со всех экранов цитаты из стратегии развития пенсионной системы: "Уважаемые граждане РФ, ваша пенсия будет достойной по отношению к вашей зарплате, только если вы получаете среднюю зарплату или ниже. То есть, в текущих ценах - 30 тысяч рублей.

Если вы получаете больше - государственная пенсия покажется вам пособием по крайней бедности". Распределительная пенсия не может быть большой, и государство об этом честно сказало. Если человек получает большую зарплату и хочет сохранить высокий уровень жизни в старости - он должен копить.