Вливание капитала государством - это крайняя мера

МОСКВА, 25 июн — ПРАЙМ, Екатерина Жирова, Мила Кузьмич. Российские власти в лице ЦБ, с одной стороны, ужесточают требования к кредитным организациям и пристально следят за исполнением нормативов. С другой стороны, когда ситуация складывается неблагоприятно, Минфин выходит с беспрецедентными мерам поддержки – как в 2015-2016 годах, когда банки получили от АСВ более 800 миллиардов рублей  через механизм ОФЗ. Как Минфин оценивает результаты этой программы, есть ли необходимость в новых мерах господдержки банков, почему валютный контроль де-факто стал лишь заклинанием и почему нельзя повышать страховые выплаты по вкладам, в интервью агентству "Прайм" рассказал  замминистра финансов Алексей Моисеев.

- Как вы оцениваете программу докапитализации банков через ОФЗ, которая была проведена в 2015-2016 годах? Обращался ли еще какой-либо банк, как Альфа-банк, в АСВ с просьбой рассмотреть возможность досрочного возврата субордов? Или, может быть, у кого-то появилось желание продлить суборды? 

— На данный момент субординированные облигации вернул только Альфа-банк. Пока я, к сожалению, не слышал предложений по возврату субордов ни от одного из других банков.

Конечно, мы бы хотели, чтобы банки возвращали их досрочно, но при этом конкретно такой задачи не ставили. Хотя программа строилась таким образом, чтобы стимулировать банки к их скорому возврату. 

Все прекрасно понимают, что не у всех банков сейчас есть возможность вернуть эти деньги. 

На мой взгляд, это вызвано двумя факторами. Первое – рост нагрузки на капитал банков, связанный с внедрением новых регуляторных мер. Когда мы видим, что взвешенные по риску активы превышают их балансовую стоимость – это уникальная ситуация. Получается, что регулятор говорит банкам: все ваши кредиты рискованные, лучше вообще не кредитуйте. Но банки не могут не кредитовать, поэтому требования по капиталу приобретают жесткий характер. 

Второе – отсутствие источников для привлечения капитала. По сути, регулирование сделало суборды для банков практически недоступными. Новые суборды для инвесторов не очень привлекательны. С учётом того, что даже не акционер, а менеджмент банка может принять решение ничего по ним не выплачивать, этот инструмент по большому счёту может превратиться в инструмент без дохода и без погашения. Это, конечно, хорошо для банков, но интерес инвесторов естественно уменьшает. 

В целом, мы исходим из того, что кредитные организации, у которых Россия купила субординированные облигации, должны будут их погасить в предусмотренные договором сроки, которые длятся 10 лет и наступают в 2025 году. 

- Ранее вы говорили, что Минфин поддерживает идею штрафовать банки, которые не выполняют условия программы. Насколько банки выполняют условия?

— АСВ внимательно следит за тем, как банки исполняют условия программы (ежеквартально АСВ предоставляет отчеты), а за АСВ следит Счётная палата. Мы исходим из того, что все формальные требования исполняются в точности. Давно уже на набсовете (АСВ ред.) не поднимался вопрос по штрафам. Банки научились исполнять требования.

- А может ситуация так сложиться, что банкам придётся обращаться за продлением?

— Не знаю. Я говорил о том, что банки не предлагают досрочного погашения, но это вовсе не означает, что они придут за продлением. Для продления потребуется принимать изменения в законе, поскольку юридической возможности сейчас для этого нет. А время подумать об этом еще есть. 

- На ваш взгляд, могут ли в условиях апрельских санкций США вновь потребоваться меры господдержки для банков?

— Пока нет такого жесткого дефицита, который бы потребовал государственных вливаний в капитал. Вливание государством капитала – достаточно экстремальная вещь. Есть общее мнение, что огосударствление экономики в целом и банковской системы в частности – это плохо. А вливание капитала государством – это и есть то самое огосударствление. Вообще, это крайняя мера, и пока в ней нет необходимости. Надо посмотреть, как банки будут реализовывать новые Базели и МСФО-9. 

- Тема огосударствления недавно поднималась в рамках Международного финансового конгресса. Как вы считаете, нужно ли вводить прямой запрет госбанкам покупать частные банки или доли в них? Может не прямо сейчас, а в будущем стоит ввести этот запрет?

— Я против прямых запретов. Это заманчиво, но вопрос в том, насколько реализуемо. Если альтернативой покупке госбанком частного банка, находящегося в плохом состоянии, будет его санация через ФКБС, наверное, пусть лучше его купит госбанк. 

В любом случае, каждая такая сделка рассматривается и одобряется Центральным банком. Понятно, если «битый небитого везет», Центральный банк, как правило, такую сделку не одобрит. Но если хороший и здоровый банк хочет купить банк с финансовыми трудностями и получить франшизу или сеть – я не вижу в этом ничего плохого.

- Вы ранее говорили, что обсуждаются послабления для банков по кредитам санкционным компаниям. Что кроме расчёта норматива Н6 и возможности не формировать дополнительные резервы по соответствующим кредитам обсуждается? Может какие-то послабления по линии правительства?

— Это нормативы Центрального банка. С нашей стороны никаких послаблений быть не может. 

- Попавшие под санкции компании освободят от ответственности за невозврат валютной выручки. На этом все ограничится? То есть, первоначальная идея Минфина полностью либерализовать валютный контроль закрылась?

— Нет, мы от этой идеи не отказались. Позиция министерства финансов осталась прежней. Если год назад, когда санкции не так сильно "кусались", валютный контроль был бесполезен, то сейчас он становится вреден. Когда один из наших крупнейших экспортеров становится SDN-ом, понятно, что мы не можем воздействовать на него с помощью валютного контроля и тем самым его "добить".  

Утверждение, что валютный контроль якобы помогает сберечь от чего-либо платежный баланс, я кроме как заклинанием назвать не могу. Согласен, что полный запрет на операции с иностранной валютой, как было в СССР, поддерживал платежный баланс. Это правда. Но все остальное – странная вещь. 

Мы были, есть и, я надеюсь, будем системными и последовательными сторонниками полной отмены валютного контроля. Но решение, как вы знаете, принимается консенсусом, поэтому будем добиваться общего консенсуса в этом вопросе. 

- Базовая ставка взносов банков в фонд страхования вкладов составляет сейчас 0,15%. Однако Минфин выступал за ее повышение до 0,2%. Планирует ли Минфин инициировать предложение по повышению ставки? Особенно если учитывать инициативу ЦБ по расширению системы страхования вкладов?

— Я против повышения выплат. Считаю, что текущий объем страховки в 1,4 миллиона рублей выигрывает не по сумме, а по количеству вкладов (97-98%). Международный опыт показывает, что нельзя иметь полное страхование всех вкладов – это приводит к безответственности со стороны вкладчиков.

Люди, у которых вклады на большие суммы, чем 1,4 миллиона рублей, могут оценить качество портфеля банка, посмотреть его рейтинг. Если вы кладете 20 миллионов рублей – стоит задуматься и проанализировать, что за банк вы выбрали, и стоит ли туда вносить деньги. 

Я считаю, что система страхования вкладов у нас должна быть направлена на защиту людей, которые объективно не могут сами оценить ликвидность кредитной организации. Зачастую это люди с невысоким уровнем финансовой грамотности. 

Что касается повышения ставки, у нас такое же отношение к взносам в любой фонд: это касается и фонда страхования вкладов, и фонда защиты дольщиков. Должны быть актуарные расчеты, которые показывают уровень тарифа и обеспечивают сбалансированность фонда. Тариф должен покрывать эти убытки. 

Надо будет вернуться к закону по страхованию МСП. Мы в Государственной думе провели консультации и в ближайшее время возвратимся к этому вопросу. Затем будем смотреть на развитие ситуации с тарифами. Тариф должен быть экономически обоснованным.     

- А поддерживаете увеличение суммы возмещения гражданам по вкладам в банках в отдельных случаях, в том числе "при социально чувствительных" ситуациях, о которых говорила глава ЦБ Эльвира Набиуллина?

— В принципе, да. Сейчас мы переходим на более цивилизованные способы финансирования строительства – эскроу-счета. И чтобы они не открывались в двух-трех банках, необходимо, чтобы было такое покрывающее возмещение для граждан. Кроме того, по мере движения к цивилизованному рынку недвижимости люди уже при покупке квартиры не закладывают деньги в ячейки, а проводят сделки через аккредитивы. Конечно, они нервничают и, как правило, выходят далеко за рамки застрахованной суммы. Будем думать над тем, чтобы такие вещи были застрахованы. Но и в этом случае должен быть какой-то предел. 

Опять же, нужно правильным образом просчитать тариф, чтобы не было убытков для фонда. В целом идея мне кажется здравой, но нужно продумать, как ее правильно реализовать.

- Поднять базовую ставку взносов банков до 0,2% будет достаточно на ваш взгляд?

— Актуарных расчетов у нас пока не было. Может быть, будет достаточно поднять до 0,2%, если исходить из того, что Фонд консолидации банковского сектора объективно снижает нагрузку на фонд страхования вкладов. Крупнейшие системные проблемы, скорее всего, уйдут в ФКБС нежели в АСВ.

- Вы упомянули законопроект о страховании по распространению страхования вкладов на малый бизнес. Что тормозит его принятие, ведь он уже был внесён в Госдуму? 

— Недостаток внимания. Обсуждал эту тему в Госдуме, договорились со следующей недели возобновить обсуждение и провести его. Все основные договоренности уже достигнуты. 

- В этом году закон может быть принят?

— Я надеюсь, что успеем в весеннюю сессию. 

- То есть, чтобы вступил в силу в следующем году или уже в этом?

— Скорее всего, в следующем году, потому что ещё нужно составить реестр.

- Параметры по страхованию вкладов МСП будут по аналогии с физическими лицами, предельная сумма будет тоже 1,4 миллиона рублей?

— Сейчас это предмет обсуждения. Но моя позиция по предельной сумме – 1,4 миллиона рублей.

- В рамках МФК прозвучало предложение от ЦБ, что компании должны предлагать своим сотрудникам не один, а несколько банков в качестве зарплатного. Что вы можете сказать по этому поводу? 

— Зарплатное рабство мы отменили уже давно, и вы имеете полное право написать заявление и получать зарплату на карту любого банка. Другое дело, что не все хотят связываться с бухгалтерией. 

- А что думаете о предложении ЦБ сделать так, чтобы тарифная политика в отношении переводов внутри банка и за его пределы была одинаковой?                          

— Я согласен с ФАС: плата за перевод внутри банка – это нонсенс. Честно говоря, в своей жизни я с таким не сталкивался – чтобы внутри банка за перевод брали деньги. 

Что касается предложений ограничить комиссии за межбанковские переводы – это напоминает мне анекдот, где руководству хочется, чтобы был порядок: причесано, пострижено и посыпано песочком. Я против. Это рынок. Люди сами будут находить банки, в которых эти комиссии меньше. 

- Ранее вы говорили, что Минфин начал переговоры с рядом крупных госкомпаний по выплате ими промежуточных дивидендов. Будете ли вы в 2018 году требовать дивиденды от госбанков?

— Пока не планируем. Переговоры с госбанками, действительно, велись, но это было обусловлено всплеском увеличения капитала, который был связан с покупкой префов. Банки показали прибыль за счет снижения ставок, и не было причин не забрать прибыль в бюджет. Сейчас ситуация стабилизировалась. 

Что касается госкомпаний – некоторые из них в прошлом году выплачивали промежуточные дивиденды. В принципе от них можно ожидать промежуточных выплат и в этом году.

- В ГД внесен законопроект по отмене налогообложения валютной переоценки. Изначально норма планировалась только в отношении суверенных евробондов, но из текста законопроекта этого не следует. Мы правильно понимаем, что льготу распространят и на бумаги корпоративных эмитентов?

— Я вообще склоняюсь к тому, чтобы российские граждане покупали рублевые ценные бумаги – это более правильный инструмент для вложения средств. 

- Следуя этой логике – что мешает правительству просто выдать директиву госкомпаниям — не занимать в долларах? 

— Разговоры об этом идут давно. У нас была немного другая директива, которая предполагала неувеличение валютных пассивов с одной стороны и ненаращивание валютных активов для экспортеров – с другой. Эта директива направлена на то, чтобы экспортеры продавали выручку — активы и пассивы все-таки должны быть сбалансированы. 

Тезис о том, что экспортеры могут занимать в валюте (и для них это безопаснее) оказался спорным, поскольку корреляции между котировками на экспортные товары и рубли достаточно высоки. Во всяком случае, в части сырья. А если импортеры покупают какое-либо импортное оборудование, скорее всего, имеет смысл занимать в валюте. Я считаю, что  в этой ситуации нельзя просто взять и махнуть шашкой.

- Промсвязьбанк уже начал работать как опорный банк для обслуживания гособоронзаказа и крупных госконтрактов. Когда банк разработает стратегию развития? Известно ли вам, когда будет сформирован новый состав набсовета? 

— Вопрос все еще обсуждается, но уже выходит на финальную стадию. 

- А стратегия уже разрабатывается? 

— Нет. Сейчас разрабатывается законопроект о ГОЗ. Говорить о разработке стратегии до того, как будет принят законопроект, нелогично. Когда закон будет подписан президентом, тогда и будет понимание стратегии.

- Механизм передачи кредитов ОПК в Промсвязьбанк ещё не проработан? 

— Он в целом понятен, будет отражен в законе. Закон будет опубликован, я надеюсь, в течение одной-двух недель. Сейчас уже можно сказать, что у нас есть  версия, которая устраивает и Минфин с Минэком, и Минобороны с Центральным банком. Мы выходим на финальный этап. 

- И в чем суть договоренностей, которые устраивают всех?

— Базовый принцип состоит в том, чтобы передать Промсвязьбанку ровно столько капитала, сколько потребуется для того, чтобы банк поставил его на баланс, не привлекая собственный капитал. 

- У каждого банка будет своя схема передачи капитала? 

— По моему представлению, для каждого кредита будет своя схема. 

- То есть в одном банке могут быть разные механизмы?

— Маловероятно. Кредит может быть с обеспечением, без обеспечения, с госгарантиями или без них. Будут рассматриваться разные варианты.

- Ранее стало известно о возможной сделке по покупке "Алросой" 100% ПО "Кристалл", во сколько она предварительно оценивается в Минфине? В каком виде будет оформлена продажа?

— Более вероятна приватизация в пользу "Алросы". Такая схема довольно часто используется в случаях с военно-промышленным комплексом, поэтому ничего не мешает нам это сделать и с "Кристаллом". Должно выйти распоряжение правительства, содержащее рыночную оценку, ее сейчас проводит Росимущество. Мы знаем, что "Алроса" сама проводила оценку, и она показала, что с учетом долга эта стоимость положительная, но не слишком высокая. 

- Можно узнать примерные сроки сделки?

— Есть договоренность с Росимуществом о том, что до конца третьего квартала закроем эту сделку.

- Глава Роснано Анатолий Чубайс ранее предложил разрешить негосударственным пенсионным фондам инвестировать пенсионные средства в наноиндустрию. Как вы относитесь к такой идее? До какой степени стоит ограничивать риск для вложений НПФ?  

— Мировая практика показывает, что НПФ небольшую часть своих средств направляют в высокорискованные активы, в том числе и в венчурные инвестиции. Но в нашей ситуации, считаю, нам стоит опираться пока только на базовые инвестиционные риски. Необходимо сделать так, чтобы не было повторения ситуации, которую мы сейчас наблюдаем в организациях, аффилированных с банком "Открытие".