На фоне недавнего всплеска задолженности по дорогим инструментам рефинансирования ЦБ РФ (что нетипично для начала года, когда еще обычно сохраняется позитивный эффект от ликвидности, поступившей по бюджетному каналу в конце предшествующего года, а также присутствуют регулярные валютные интервенции) мы решили посмотреть, как обстоит ситуация с ликвидностью в целом по сектору.

Напомним, что наш индикатор рублевой ликвидности отличается от рассчитываемого ЦБ РФ и считается как разница между всей задолженностью банков перед Минфином (депозиты + РЕПО) и ЦБ РФ, включая специальные инструменты (в т.ч. суборды), и объемом средств, размещаемых банками на депозитах в ЦБ РФ и в КОБР. Динамика этого индикатора (см. левый график ниже) указывает на то, что ситуация ухудшается с августа прошлого года, и заметного улучшения в этом году пока не произошло (поступившие расходы в конце года оказали лишь временный позитивный эффект): банки нарастили долг перед Минфином и сократили объем средств, размещаемых в ЦБ. По нашим оценкам, на 1 февраля структурный дефицит составил 1,35 трлн руб., то есть даже если вычесть долг санируемого банка Траст перед ЦБ, то получится лишь минимальный, близкий к нулю избыток рублевой ликвидности (для сравнения — год назад он составлял почти 2 трлн руб.).

Кстати говоря, в период с августа 2018 г. по январь 2019 г., когда сокращался объем ликвидности в системе, наблюдалось и повышение ставок по банковским депозитам не только для юрлиц, но и физлиц (ставки сроком до года в среднем поднялись на 64 б.п. и 1 п.п. до 6,52% и 6,02% годовых, соответственно). Также почти на 1 п.п. выросли ставки по вкладам до востребования (с 3,66% до 4,62% годовых). Стоит отметить, что при прочих равных изменение ключевой ставки лишь частично транслируется в ставки по банковским депозитам (т.к., например, население не имеет инструментов для размещения средств на междилерском рынке). В результате, по нашим оценкам, стоимость фондирования в секторе (стоимость обслуживания обязательств) возросла в среднем с 5,2% до 6,05% годовых (в то время как ключевая ставка была повышена всего на 50 б.п.).

Дешевая рублевая ликвидность уходила из банковского сектора вследствие исполнения федерального бюджета с профицитом и приостановки интервенций в августе 2018 г. По нашим оценкам, по бюджетному каналу (без учета депозитов и РЕПО Казначейства) из системы с августа по январь ушло 2 трлн руб. (а если бы интервенции не отменили, то вместо оттока был бы приток в размере 1,6 трлн руб.). В систему ликвидность возвращалась (в основном в узкий круг банков) в виде депозитов Казначейства (но уже дороже). По нашему мнению, это обстоятельство (отток по бюджетному каналу) вместе с всплеском розничного кредитования (в объемах, превышающих прирост розничных депозитов) и стало основным фактором такого большого повышения стоимости рублевого фондирования в целом по сектору.

В этом году наличие отложенных интервенций сделает канал федерального бюджета нетто-провайдером ликвидности: по нашим оценкам, в систему (без учета средств, размещаемых Казначейством на депозитах и РЕПО банков, а также ликвидности, получаемой санируемыми банками через специнструменты ЦБ) поступит около 600 млрд руб. за год (для сравнения — в 2018 г. ушло 284 млрд руб.). Однако наличие интервенций на открытом рынке – существенное условие для сохранения положительного притока по бюджетному каналу: в этом году их совокупный объем (регулярные + отложенные) должен превысить, по нашим оценкам, 3,6 трлн руб. (оценка Минфина — 4 трлн руб.). Но, если (по аналогии с прошлым годом) интервенции приостановят (с целью снизить давление на рубль, например, в результате введения санкций), итоговый объем притока ликвидности снизится. Впрочем, даже в негативном сценарии мы полагаем, что вряд ли совокупный приток по бюджетному каналу в этом году окажется отрицательным (из-за присутствия дополнительных интервенций).

С другой стороны, необходимость соблюдать норматив LCR для системно значимых банков и постепенный отказ от использования БКЛ, скорее всего, усилят спрос банков на средства клиентов, что в текущих условиях будет транслироваться в рост ставок по депозитам клиентов (соответственно, стоимости фондирования для банков, что, по сути, ужесточит кредитные условия) в предположении, что Казначейство не увеличит средний срок размещения средств на банковские депозиты.