Глобальный кризис или новый ренессанс: что ждет энергетику в 2023 году

МОСКВА, 5 янв — ПРАЙМ, Олег Кривошапов. Разразившийся еще в 2021 году беспрецедентный кризис, углубившись в 2022-м, уже заметно изменил облик глобальной энергетики. Насколько он близок к завершению и стоит ли ожидать скорейшего разрешения проблем, с которыми столкнулся российский ТЭК?

ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ДЕГЛОБАЛИЗАЦИЯ

Энергетический кризис мировых масштабов, предпосылки для которого возникли в ходе пандемии COVID-19, заявил о себе в полной мере еще в 2021 году. Ошибочные, по мнению многих экспертов, энергетические стратегии, способствующие недостаточным инвестициям в нефтегазовой сфере, проявились в полной мере в условиях "постковидного" восстановления экономики.

Однако в 2022 году сложнейшая ситуация не только не разрешилась, но и усугубилась из-за резкого обострения геополитической обстановки, которое сопровождалось новыми рестрикциями условного "коллективного Запада" под эгидой США против России — одного из ведущих поставщиков нефти на мировой рынок и природного газа — в Европу. Результатом целого ряда введенных ограничений стал фактический слом глобальных цепочек поставок углеводородов в том виде, в котором они существовали десятилетиями и в котором они способствовали невиданному прежде развитию мировой торговой интеграции в конце минувшего — начале нынешнего века.

Беспрецедентные вызовы, с которыми столкнулся глобальный рынок энергоносителей, уже вынудили власти ряда наиболее экономически благополучных стран пересмотреть свое отношение к использованию наименее экологичного вида топлива — угля, в сущности реанимировав генерацию на основе этого источника энергии. "На пороге ренессанса" оказалась и ядерная энергетика.

Наиболее ярко глобальный энергетический кризис проявился, пожалуй, в резком удорожании — на сотни процентов — природного газа на ключевых площадках Европы и Азии. Всего за один календарный год, с сентября 2020 года по сентябрь 2021-го, цены на этот энергоноситель по индексам Title Transfer Facility (TTF) и Japan Korea Marker (JKM) выросли в разы. А события в течение следующего года показали, что новые максимумы, которые ранее могли восприниматься как некая аномалия, стали нормой и приобрели значение единственно возможных в существующей рыночной реальности.

Однако такая ситуация оказалась губительной для многих европейских предприятий. Запредельная по меркам некоторых отраслей дороговизна газа стала причиной частичной деиндустриализации Европы. В свою очередь, декларируемая в высоких кабинетах Вашингтона, Лондона и Брюсселя евроатлантическая солидарность не обернулась реальной поддержкой европейской экономики со стороны США. А заметный рост поставок сжиженного природного газа (СПГ) с терминалов Северной Америки в порты ЕС не привел к удешевлению энергоносителя.

Более того, одним из мощных факторов, оказавших поддержку высоким ценам на газ в ЕС и внесших, без преувеличения, сумятицу на рынок региона, стала диверсия на трубопроводах "Северный поток" и "Северный поток — 2", в которой в соответствии с духом информационной войны многие западные источники пытались обвинять потерпевшую сторону — Россию.

СМУТНЫЕ ОЖИДАНИЯ — 2023

Процесс демонтажа устоявшихся энергетических цепочек в глобальном масштабе еще не завершен, а последствия только начинают проявляться. Наблюдатели делятся ожиданиями относительно вероятных вариантов развития событий в мировой экономике, и фактор энергетического кризиса играет в этих прогнозах не последнюю роль.

Главное, в чем совпадают оценки специалистов аналитических структур из разных стран, включая наиболее авторитетные, это очевидный вывод, что нынешний мировой энергетический кризис точно не завершится в 2023 году.

Одним из основных факторов, который будет определять облик этого кризиса в ближайшие 12 месяцев, являются коренные противоречия между ключевыми странами-потребителями энергоресурсов и основными поставщиками. Так, политика ОПЕК+ нацелена на сдерживание добычи нефти. Страны объединения заинтересованы в поддержании высоких цен на "черное золото", тогда как ведущие потребители, в первую очередь — "Большая семерка" (G7), рассчитывают на снижение стоимости сырья для моторного топлива, цены на которое стали ощутимым для них политическим фактором.

Еще один проблемный для мировых энергетических рынков фактор — это обозначенный Россией "поворот на Восток" своих основных энергопотоков и четко заявленное, в том числе, президентом Владимиром Путиным, нежелание поставлять ресурсы в те страны, которые поддержат ограничения против российского экспорта. На пути решения этой задачи, как признают эксперты, есть определенные трудности, но они преодолимы.

При этом более сложным, нежели в случае с нефтью, нефтепродуктами и углем, специалистам видится "переключение" экспортных потоков природного газа. Трубопроводные поставки этого топлива из России в Европу (сократившись в текущем году в несколько раз) сейчас ограничиваются одной из ниток украинского транзита, безусловно, наделенного понятными рисками, и ответвлением маршрута "Турецкий поток".

И России, чтобы достойно ответить на вызовы, с которыми она столкнулась на европейском рынке газа в текущем году, предстоит не только увеличить трубопроводный экспорт в Китай и развить СПГ-инфраструктуру, заметил вице-премьер Александр Новак. Еще один важный элемент в решении этой задачи — реализация идеи "газового хаба" в Турции, которую озвучил глава российского государства Владимир Путин и поддержал его турецкий коллега Реджеп Эрдоган. Окончательное решение относительно проекта ожидается в 2023 году.

Впрочем, в самой Европе сейчас немалые ожидания связывают с источниками тепла, альтернативными природному газу. Международное энергетическое агентство (МЭА) в декабре выпустило новые доклады, посвященные использованию возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и угля. Так, в документе, озаглавленном "Возобновляемые 2022. Анализ и прогноз до 2027 года", прогнозируется ускоренный рост солнечной и ветряной генерации в связи с глобальным энергетическим кризисом, а также значительное увеличение производства биотоплива и водорода. А в докладе "Уголь 2022. Анализ и прогноз до 2025" приводится график потребления угля в 2022-м и его динамика до 2025 года. Больше всего спрос на этот энергоноситель, как ожидает МЭА, вырастет в Индии, Евросоюзе и Китае. Впрочем, в случае с европейским угольным рынком очевидно, что он, по разумению авторов доклада, будет обеспечиваться без участия России, импорт угля из которой в страны ЕС прекращен в августе 2022 года.

Итак, Европа, послушно следующая в политическом фарватере США, в 2023 году намерена продолжить курс на разрыв связей с Россией в энергетической сфере, дополнив его отказом от российских нефтепродуктов, который должен вступить в силу 5 февраля.

ГЛУБИНА ПРОБЛЕМЫ И СРОКИ РАЗРЕШЕНИЯ

Так или иначе, продукция нефтегазового комплекса в ближайшие десятилетия останется востребована. Наиважнейшей стратегической задачей российской энергетики в условиях ограничений председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник видит максимальное использование имеющихся у отрасли ресурсов. В итоге сократятся затраты, будут изменены схемы, адаптируется вся система в целом.

"Конечно, ограничения против российских углеводородов беспрецедентны, — констатировал специалист. — Их даже с антииранскими санкциями сравнивать нельзя. Доля России в этом сегменте огромна, и вдруг ее выталкивают. Это, безусловно, не может пройти бесследно. Это точный сигнал для всех, что от правил международной торговли, от рынка, который в общем-то был более-менее сбалансирован, мы переходим к хаотизации рынка, к перекосам. Не только по нефтегазу. Ничего приятного в этом нет, это надолго, и это обязывает нас быть более собранными".

Говоря о сроках разрешения основных проблем, с которыми столкнулся российский ТЭК, Шафраник напомнил, что в нефтегазовом комплексе все проекты просчитываются на пятнадцать, а то и на двадцать — двадцать пять лет. "Как я могу рассуждать в контексте сегодняшнего дня или двадцать третьего — двадцать четвертого года? Но за двадцать последних лет кардинально выросла ответственность государственных органов за координацию, безошибочное определение целей, задачи и за организационную волю по их реализации, — отметил эксперт. — И если это выдержанно делать, учитывая нашу квалификацию, то в 2023-2024-м мы начнем подниматься".

Два года предельно эффективного использования мощностей всех переделов, включая переработку и химию, благоприятно скажутся на ситуации в экономике, убежден Шафраник. За это время, по его словам, будет нужно обеспечить несколько позиций. Во-первых — максимально эффективно использовать все имеющиеся мощности и в добыче, и в переработке, попутно выполняя заказы внутри страны.

"Вторая задача сейчас — за два года, на третий, наладить производство того, что мы закупаем за рубежом, — отметил эксперт. — Я подчеркиваю, что только за последние десять лет мы на пятнадцать миллиардов долларов увеличили закупки разной химии для потребительского сектора. Это необходимо заменить. Все должно быть расписано, определено, с вовлечением каких компаний, независимо от форм собственности. И тогда году в 2024-2025-м начнет расти доходная часть промышленности в целом — в том числе, за счет продукции глубокой переработки.

Конечно, необходимо развивать сотрудничество с другими странами и регионами — руководствуясь сугубо прагматическими соображениями. Сейчас, по словам эксперта, постепенно налаживаются новые цепочки поставок российских энергоносителей, необходимые в нынешних условиях. При этом в сравнительно более сложной ситуации оказался экспорт природного газа. "У нас высвобождаются около 100 миллиардов кубометров природного газа. Это огромная цифра! Безусловно, этот объем нужно расписать на СПГ, химию, удобрения, газификацию и другие виды использования газа. Срочнейшая и ответственная задача!", — сказал он.

В совокупности этих мер залог успешного преодоления Россией тех вызовов, с которыми она столкнулась на энергетических рынках, вне зависимости от того, когда закончится полномасштабный кризис. Да и есть ли шанс преодолеть кризис в глобальной энергетике без учета интересов страны, занимающей в ней одну из ключевых позиций?