В Россию хлынула "лишняя" валюта, но это не к добру

МОСКВА, 13 июл — ПРАЙМ, Наталья Карнова. Резкое усиление притока валюты в Россию хорошо лишь на первый взгляд. Любые деньги приносят пользу, когда их можно обменять на необходимые товары и услуги. Что бывает, если этого не происходит, "давят" ли лишние деньги на экономику и как их использовать, разбирался "Прайм". 

Профицит текущего счета платежного баланса России за первое полугодие составил 138,5 млрд долларов — это в 3,5 раза выше, чем за аналогичный период 2021 года, подсчитали в Банке России.

Поставить рекорд помог резкий рост цен на энергоносители и сырье — если год назад баррель нефти Brent стоил 60-70 долларов, то в последние полгода он находился в пределах 100-120 долларов. Вторая причина — существенное сокращение импорта: из-за разрыва связей с западными компаниями и прежних логистических цепочек тратить приходящую в страну валюту стало непросто.

На фоне введенных Центробанком мер, в частности, обязательства продажи выручки экспортерами, приток валюты усилился. Часть ограничений уже сняли, однако они успели отразиться на статистике, а многие до сих пор остаются в силе. Бюджетного правила, позволявшего стерилизовать в бюджет избыточную нефтегазовую ликвидность, теперь тоже нет, поэтому валютные потоки устремляются в экономику без каких-либо изъятий.

Все это существенно укрепило рубль — в июне он вплотную приближался к отметке 50 за доллар, затем в начале июля просел в район 63 за доллар. В последние наметилось новое укрепление, и часть экспертов, ранее ожидавшая ослабления к 70 за доллар, тут же скорректировала прогнозы.

Мы привыкли к тому, что много валюты и крепкий рубль — это хорошо. В целом положительный счет платежного баланса — норма для экспортоориентированной страны, каковой Россия является. Но за последние полгода ситуация стремительно изменилась. Возможности для сделок с западными компаниями существенно сузились, а хранить запасы в валюте после заморозки Западом российских ЗВР стало по меньшей мере странно. Российские власти публично называют доллары и евро токсичными и стремятся перевести международную торговлю в нацвалюты там, где это возможно. Обсуждаются даже сделки по бартеру — буквально как в 90-е годы. А куда тогда девать "валютный навес"?

ВАЛЮТА И ЕЕ БОЛЕЗНИ

Тут же вспомнили о так называемой "голландской болезни" — когда на фоне чрезмерного укрепления нацвалюты в результате преобладания одного из секторов экономики (как правило, сырьевого) проседают все прочие отрасли. Тогда падает конкурентоспособность отечественных производителей — ведь рынок наводняет куча дешевого импорта. Далее — по схеме: упадок перерабатывающих отраслей, сельского хозяйства, снижение занятости.

Угроза "голландской болезни" активно обсуждалась в начале нулевых, но с тех пор многое изменилось. Отток капитала существенно ограничен вследствие решений регуляторов (как внутренних, так и внешних), а изобилия импорта не предвидится в силу разрыва внешнеэкономических цепочек.

Поэтому теперь ситуация складывается двоякая. С одной стороны, масштабный приток валюты в РФ выполняет как минимум три полезных функции: сдерживает инфляцию, создает возможности для закупки оборудования в целях импортозамещения, а также удешевляет параллельный импорт, отметил ведущий аналитик отдела глобальных исследований "Открытие Инвестиции" Олег Сыроваткин. Таким образом, рекордный рост цен на энергоносители вкупе с сохраняющейся возможностью для закупок самого необходимого помогает пережить санкции и адаптировать экономику к новым реалиям.

С другой стороны, слишком сильно радоваться тому, что профицит бьет рекорды вряд ли стоит. "Это не только приток новой валюты, но и отсутствие оттока, в том числе на жизненно важный импорт, на закупку оборудования, современного софта", — напомнил эксперт "БКС Мир инвестиций" Валерий Емельянов.

По его мнению, избыток средств, как в старые добрые времена, продолжат складывать в валютную кубышку на случай обвала нефтяных цен. Это не такой уж невероятный сценарий: призрак рецессии буквально на глазах обретает плоть и кровь, экономика трех ведущих регионов — Америки, Европы и Китая замедляется. В этих условиях нефть и газ по текущим ценам мало кому нужны, поэтому России, как уже бывало, придется жить на старых запасах. Другое дело, что запасы будут уже не в долларах и евро, а, к примеру, в юанях и рупиях.

КРЕПКИЙ, ЕЩЕ КРЕПЧЕ

Можно складывать в кубышку и рубли — в конце концов, крепкая нацвалюта это не так уж плохо. Если, конечно, ее курс не совершает резких скачков и более-менее предсказуем. Сейчас, судя по всему, идет формирование новых рамок, за пределы которых рублю желательно не высовываться. Мы помним, как в конце июня, когда курс подошел к отметке 50 рублей за доллар, ужесточилась риторика властей. Это означает, что дальнейшее укрепление выглядит как минимум нежелательным.

С другой стороны, и катастрофы никакой нет. Текущее укрепление рубля сложно назвать резким — сейчас он находится в среднем диапазоне последних двух месяцев. При этом цена барреля нефти Urals составляет около 4300 рублей, что вполне комфортно с точки зрения наполнения бюджета. В конце концов, жили же мы до введения санкций при курсе 30-40 рублей за доллар, и бюджет исправно пополнялся.
Для реальной экономики, по мнению чиновников, оптимальный курс — 70-80 рублей за доллар. Однако вопрос о том, как вернуть туда рубль, похоже, остается открытым. Вербальные интервенции имеют ограниченное влияние: в конце июня-начале июля рубль укрепился на ожиданиях анонсированного запуска интервенций в валютах дружественных стран, направленных на ограничение его роста. Однако с тех пор почти никаких подробностей (сроки, объемы и т.д) относительно таких интервенций не появилось, и курс начал возвращаться в коридор 55-60 рублей за доллар, напомнил Сыроваткин.

В свою очередь, Емельянов не уверен, что текущее укрепление российской валюты — всерьез и надолго. Во втором квартале доллар в среднем стоил 66 против 86 в первом квартале, однако рост счета в валютном выражении все равно присутствовал. Таким образом, никаких проблем с точки зрения экспортной выручки страна, ядро экономики которой по-прежнему составляет нефтегазовая индустрия, не испытывает, по крайней мере, пока, заключил аналитик.