МОСКВА, 28 дек — ПРАЙМ. Современные технологии позволяют создавать искусственные бриллианты, которые трудно отличить от настоящих даже с помощью специальной техники: они такие же прочные, также ослепительно блестят, но, как в анекдоте про поддельные шарики — не радуют. Замминистра финансов Алексей Моисеев рассказал в интервью Прайму, в каком состоянии алмазный рынок выходит из конронакризиса, как покупать драгоценности, чтобы не получить "кота в мешке", сколько "серых ювелиров" работает на российском рынке и почему эта проблема исчезнет после Нового года. Беседовала Мила Кузьмич.

- С 1 января 2021 года в России вводится маркировка ювелирных изделий — планируется запуск Государственной информационной системы в сфере контроля за оборотом драгоценных металлов, камней и изделий из них (ГИИС ДМДК). Для чего вы это делаете и что изменится для потребителя?

— Продажа изделий с фальшивым клеймом, так называемый вброс, — колоссальная проблема российского рынка, да и не только российского. Это изделия сомнительного качества: не золото, а позолоченная медь, серебро или железо. Тоже самое с камнями: по разным оценкам, чуть ли не 20% бриллиантов, которые продаются на нашем рынке, на самом деле являются искусственными. Может быть, для кого-то и нет разницы, но, с другой стороны, когда человек покупает натуральный бриллиант, он хочет получить именно его, а не искусственный камень.

Для того чтобы исключить подобные вбросы на рынке, мы вводим систему прослеживаемости. После внедрения системы, изменения произойдут не сразу. А чтобы не выросли цены и не пропали товары с прилавков — внедрение будет поэтапным. С 1 декабря в тестовом режиме уже начали открываться "личные кабинеты" для участников рынка, с 1 января заработает электронный обмен информацией, маркировка начнется в добровольном порядке. С 1 июля 2021 вся ювелирная продукция будет подлежать обязательной маркировке.

- То есть, украшения, которые люди покупают в подарок к Новому году, еще не попадут в систему?

— Нет. Поэтому, пока ходите в те магазины, которым вы доверяете. После Нового года сможете покупать у любых продавцов.

- Что изменится для покупателя ювелирных изделий с введением маркировки?

— Обязательная маркировка состоит из двух составляющих. Первая — это маркировка на бирке, которая привязана к изделию. На ней появится код, который можно будет считать обычным смартфоном. Можно будет посмотреть, что именно вам продают.

Маркированное изделие невозможно будет подделать, потому что система не позволит ввести другой код. Если это вброс — вы увидите, что код либо недействителен, либо это, извините, не бриллиантовая брошь, а пластмассовая. Я, конечно, утрировал: недрагоценных металлов и недрагоценных камней в системе не будет, только драгоценные камни, металлы.

- Какую именно информацию мы, как потребители, сможем получить с помощью кода на бирке? Например, покупая золотое кольцо с бриллиантом…

— Вы увидите, например, что это золото 585 пробы, произведено на Приокском заводе цветных металлов, из него изготовлено кольцо, допустим, на Московском ювелирном заводе, вставка — бриллиант, вес в каратах, добыт Алросой, огранен Смоленским заводом "Кристалл", собран в том же самом месте.

- Информация о покупателе и владельце не будет заноситься в систему?

— Нет, не будет. Персональных данных физических лиц там не будет, но все остальные сделки предполагают указание контрагента. В целом система прошла все проверки, в первую очередь на предмет безопасности ФСБ. Она отвечает всем требованиям и полностью защищена от взломов. Оператор системы у нас Гознак. Вы когда-нибудь слышали об утечках из Гознака?

- Нет, конечно. А почему серебра нет в системе? Его не будет на первом этапе, или не планируется его включать вообще?

— Серебро должно считываться в системе в качестве потоков, то есть, производители должны будут отчитываться о покупках слитков, о выпуске изделий и так далее. Серебряным изделиям будет присваиваться уникальный индивидуальный код (УИН), который будет на бирке. Но из-под обязательной маркировки серебро выведено.

Это была просьба отрасли, потому что у нас огромное количество недорогих серебряных изделий: колечки, крестики, ложечки. На такие вещи, конечно, вводить полную прослеживаемость большой необходимости нет.

- А для мелких золотых изделий не планируете вводить каких-то пороговых значений по стоимости или по весу?

- Идея такая есть, но пока решили ничего не менять. Буквально на днях мы обсуждали с Пробирной палатой и Гознаком, который у нас является оператором и дизайнером системы, возможность вывести из нее золотые изделия до одного грамма.

Мы видим такой запрос от рынка и в целом, поддерживаем, но понимаем, что это достаточно тяжелый процесс, поскольку потребуется вносить изменения в закон. Пока понаблюдаем, и если увидим, что необходимость все-таки есть — то будем инициировать соответствующие поправки.

- Вы говорили про две составляющие маркировки. Первая — код на бирке. А вторая?

- Вторая — это так называемые нанометки — QR-код, размером 1на 1 миллиметр, который буден нанесен непосредственно на изделия. Эту метку уже нельзя будет прочитать смартфоном, потребуются специальные лазерные сканеры, которыми будет оборудована Пробирная палата.
У продавцов и производителей не будет никакой обязанности покупать это оборудование. Хотя, если производители захотят, они смогут себе поставить такое оборудование по доступной цене. В любом случае к повышению стоимости изделий это не приведет.

- Какого эффекта вы ожидаете от запуска системы маркировки?

— В "доковидный" период ежегодно на клеймение в Пробирную палату сдавалось около 70 миллионов ювелирных изделий, а федеральный бюджет получал примерно 1,2 миллиарда рублей. Таков объем легального рынка. По нашим оценкам, от 30% до 50% рынка сейчас носит "серый" характер. Мы считаем, что результат у нас будет такой же, как после внедрения маркировки шуб. Помните, после введения обязательной маркировки легальный рынок вырос в несколько раз. Может, в нашем случае, будет еще и лучше.

"Серый" рынок — это не только проблема для потребителей, которые не уверены в качестве товара, и не только для государства, которое не получает налогов. Он создает проблемы для легальных производителей, которым тяжело конкурировать с теми, кто находится в серой зоне и не платит ни взносов, ни налогов, производит товар из некачественных материалов.

- То есть, легальные производители вас полностью поддерживали? Противодействия не было?

— Крупные производители, конечно, все "за". Мелкие побаиваются, прямо скажем, потому что с точки зрения малого бизнеса любое государственное нововведение воспринимается как новое препятствие. Но это больше психология.

По мере проведения встреч с бизнесом в крупнейших городах, — в первую очередь, в Костроме, как крупнейшем центре ювелирного производства в России, мы видим, что люди начинают понимать и осознавать, что это им тоже выгодно. Во всяком случае тем из них, кто работает добросовестно.

Мы также видим, что рынок уже начал "обеляться", то есть, даже само ожидание внедрения системы прослеживаемости приводит к тому, что рынок переходит на работу "вбелую".

- Дополнительных затрат от бизнеса не потребуется?

— Получение кодов идентификации будет бесплатным. Пробирная палата будет наносить QR-коды на ювелирные изделия одновременно с клеймением без дополнительной платы. Для подключения к системе участнику надо будет получить ключ и сертификат квалифицированной электронной подписи. Предполагается, что компьютер или планшет с доступом в интернет у них уже есть, дополнительных расходов на программное обеспечение не требуется.

- Вы сказали, с 1 июля будет запрещен оборот ювелирных изделия без маркировки. Успеют ли предприниматели зарегистрировать все запасы?

— Для старых изделий предусмотрены другие этапы, им сейчас будет присваиваться УИН, который будет только на бирке — чтобы их не надо было сдавать на перемаркировку. Это позволит, с одной стороны, все выпущенные ранее изделия учесть в системе, а с другой стороны, не придется перевозить огромное количество украшений, где-то их складировать и срочно наносить метки.

Оборот изделий, которые произведены до 1 апреля 2021 года и не имеют маркировки непосредственно на изделиях, будет разрешен до 1 января 2023 года. То есть, в принципе, ювелиры успеют распродать все свои запасы. А если не успеют — у них будет достаточно времени их маркировать.

- Обязательная маркировка вводится только на территории России? На ЕЭС вы ее не распространяете?

— Огромное количество контрафакта сейчас попадает на наш рынок через открытые границы со странами-партнерами по ЕЭС. Изделия сомнительного качества везут нелегально в карманах, в багажниках и так далее, там может стоять совершенно любое клеймо.

У нас есть соглашение о взаимном признании клейм, согласно которому государство-член союза может ввести требование о наличии электронной маркировки, и не допускать на свой рынок изделия без нее. Мы этим правом планируем пользоваться.

Достаточно продвинутая стадия реализации этой системы в Белоруссии, я думаю, что они очень быстро сделают то же самое у себя, и мы сможем объединить наши рынки, их система будет интегрирована с нашей. Аналогичная система создается и в Казахстане.

- Но с 1 января импорт ювелирных изделий по сути остановится?

— Импорт был, есть и будет. По данным 2019 года доля ввозимых золотых изделий на рынке составляет 2%, серебряных — 46%. С таможенной службой мы отработали все бизнес-процессы: на пунктах ввоза-вывоза, через которые ввозятся драгметаллы и драгкамни, уже есть посты Пробирной палаты. Изделия будут маркироваться на этих постах до поступления в продажу.

- Россия в 2020 году председательствует в Кимберлийском процессе. Там у России были инициативы против вбросов синтетики на рынок. Удалось достичь каких-то результатов, или пандемия отменила все планы?

— В этом году не удалось провести встречу, потому что большинство стран — членов, участников находились в локдауне из-за пандемии. По этой причине все члены Кимберлийского процесса согласились перенести наше председательство на следующий год, и мы очень благодарны коллегам по процессу за поддержку.

Было решено, что Россия в этом году выступает в роли временного ответственного, координирует рабочие органы, ведет документооборот Кимберлийского процесса, не являясь председателем. Мы не председательствуем два года подряд. Формально наше председательство начинается с 1 января 2021 года. И мы надеемся провести Межсессионную встречу Кимберлийского процесса — в июне в Москве, а Пленарную встречу — в ноябре в Санкт-Петербурге.

- Может быть, к тому времени и ситуация на алмазном рынке в целом будет получше? Рынок сильно просел в последние годы. "Алроса" уже отчиталась о росте продаж. По-вашему, это начало периода оживления?

— Это факт, что он оживает. Мы видим, что рынок стал чувствовать себя намного лучше. Резкий скачок спроса в конце года, конечно, не покрывает провальных второго и третьего кварталов, но это дает возможность отрасли немного передохнуть, и избежать новых больших банкротств. Я имею в виду так называемый "алмазный путепровод" — алмазных брокеров, которые сейчас являются слабым звеном. Брокеры оказались между производителями, у которых снизилась маржа из-за низких цен на сырье, и ювелирами, которые тоже потеряли маржу. С этим была связана череда банкротств брокеров в 2019 году, но сейчас рынок очистился, мы видим консолидацию. В целом мы видим, что алмазный рынок выжил.

Пока будем наблюдать: не понятно, тот рост, который мы видим сейчас — это просто отложенные свадьбы, людям хочется порадовать близких на рождество и подарить красивые подарки? Либо это уже устойчивый спрос, возврат в тренд.

Очень много будет зависеть от рождественского сезона в Европе и США, а потом китайского нового года и так далее. Очень интересным будет первый квартал следующего года. Если он будет стабильным и не появятся какие-то плохие новости, то мы рассчитываем, что с точки зрения цен, рынок восстановится в следующем году на 5%-10%.

- С подачи вице-премьера Юрия Трутнева обсуждалась идея диверсификацию бизнеса "Алросы". Что вы об этом думаете?

- Горная добыча алмазов в "Алросе" очень сильно отличается от горной добычи других полезных ископаемых. Это совершенно другой рынок, совершенно другая технология и там нет никакой синергии. Даже золото совершенно по-другому добывается и обрабатывается. Хотя есть примеры: у "Алросы" есть "дочка" — "Алмазы Анабара", которая осуществляет попутную добычу золота на месторождениях основной производственной деятельности. Это обеспечивает дополнительную выручку до 500 миллионов рублей в год.

Наблюдательный совет "Алросы" следит и за развитием рынка синтетических камней. 

В целом мы занимаем такую позицию: если будет что-то подходящее, то мы это изучим. Осознанно, целенаправленно идти на диверсификацию — слишком дорого, это может подорвать финансовые позиции компании, поскольку приведет к наращиванию значительных объемов долга с незначительным результатом.

- Прогнозируемый вами рост цен на 5-10% будет достаточным, чтобы "Алросе" больше не требовалась господдержка?

- Вы видите, что в этом году в итоге господдержка не была реализована, она не потребовалась. При этом, необходимо понимать, что к "Алросе" в прошлом году по инициативе правительства был присоединен "Кристалл", за который "Алросе" пришлось заплатить — убытки были значительные. И в этом смысле существует ответственность Правительства РФ.

Поэтому будем смотреть на все факторы, в том числе на огранку. Поручение президента по обращению главы республики Саха (о поддержке компании через дополнительную закупку алмазов в Гохран — ред) у нас есть, мы недавно доложили Президенту, что мониторим рынок и планируем определиться с необходимостью господдержки в начале первого квартала 2021 года.