Москва, 2 фев - ПРАЙМ. Экс-зампред Банка России Михаил Сухов больше 20 лет проработал в ЦБ, где курировал надзор за банковской системой, а прошлой осенью перешел на работу в госбанк ВТБ. Как смена позиции изменила его взгляд на банковский сектор, о подводных камнях "Базеля III", о нечистоплотных банкирах, о тонкостях работы Агентства по страхованию вкладов и ставках по ипотеке в своем первом интервью на новой должности заместителя председателя ВТБ Сухов рассказал агентству "Прайм".

- Вы более двадцати лет проработали в ЦБ и смотрели на банки со стороны. Сейчас, приступив к работе в ВТБ, втором по размеру активов в стране, какие испытываете ощущения?

- Я не заметил каких-то существенных преград, баррикад по дороге от регулятора в бизнес, потому что, на самом деле, интересы крупнейших банков и Центрального банка не противоречивы. Принципиальные сложности у регулятора возникают с другой группой банков, которые в разной форме уходят с рынка, у которых ЦБ отзывает лицензии, санирует.  

Думаю, что каждый из крупнейших банков, включая группу ВТБ, недополучил сотни миллиардов рублей бизнеса и десятки миллиардов рублей прибыли за эти годы из-за того, что другие банкиры привлекали клиентов нерыночными методами, неправильными конкурентными приемами. С этой точки зрения, изменения моих взглядов на сто восемьдесят градусов просто быть не может.

Другое дело, что Центральный банк в силу своих функций обращает основное внимание на финансовую устойчивость банков. В то же время коммерческий банк на базе поддержания финансовой устойчивости во многом фокусируется в интересах акционеров, клиентов вокруг таких понятий, как прибыльность, инвестиционная привлекательность, роль на рынке.

Безусловно, на деятельность группы оказывает влияние необходимость соблюдения требований всех регуляторов и норм международного права. Поэтому отличия во взглядах на процессы есть, но нет противоречий.

Банкиры жаловались на то, что внедрение "Базеля III" в период кризиса - это чрезмерная нагрузка на основу банковской системы. Что Вы думаете сейчас - насколько оправдано внедрение, своевременно ли? Не слишком ли это большая нагрузка на ВТБ?

Реакция банков на "Базель III" по всему миру после кризиса 2008 года была примерно одинаковой. Дополнительные ограничения возможностей по извлечению прибыли вводились регуляторами через буферы капитала, норматив ликвидности и встречали неоднозначную реакцию в бизнесе. Когда очередь дошла до требований к оплате труда, то эмоциональное состояние банкиров было, конечно, не очень приподнятым. Но западный опыт показывает, что дополнительные требования к финансовой устойчивости банков, как правило, приводили к росту стоимости их акций из-за повышения доверия к институтам.

В России масштабное внедрение "Базель III" совпало по времени с введением санкций против крупнейших банков, и просто-напросто невозможно было отследить влияние данных мер на привлекательность акций банков. По сегодняшним оценкам снятие санкций неизбежно, это вопрос времени и обстоятельств.  

После устранения ограничений крупнейшие банки, включая ВТБ, вернутся на международные рынки, где наличие такой "галочки" как внедрение в стране "Базель III", будет просто обязательным в check lists, которым будут руководствоваться и рейтинговые агентства, и многие инвесторы при оценке дел в банке.

Без внедрения "Базель III" будет сложно привлечь деньги с международных рынков капитала. Речь, конечно, не о возможности или невозможности, а о стоимости заимствований. Можно по-разному относиться к тем или иным новациям "Базель III", но они вошли в систему надзорных требований, реализуемых в периметре ведущих стран.

С точки зрения запаса капитала и инструментов управления ликвидностью группа ВТБ имеет достаточные возможности, чтобы соответствовать реализованным в мире подходам. Вместе с тем, по отдельным финансовым инструментам подходы "Базель III" не в полной мере отражают объективную оценку рисков. Сейчас, когда "Базель III" внедрен во всех странах, можно посмотреть масштабы отклонений от канонических текстов, которые являются допустимыми с тем, чтобы более полно учесть факторы российского финансового рынка.

- Насколько внедрение "Базель III" может сделать дешевле заимствования?

- Я думаю, что влияние здесь не количественное, а качественное. Для крупнейших банков, включая ВТБ, внедрение в России "Базеля III" сделает возможным работу на тех сегментах рынков заимствований и с теми кредиторами, которые смогут восстановить возможности банков привлекать средства на более выгодных условиях, чем внутренний финансовый рынок. Инвесторы, работающие по менее строгим правилам, как правило, предлагают деньги дороже, чем консервативные участники рынка.

- По вашим оценкам, был ли эффект от мер Банка России по девалютизации российской экономики? У ВТБ есть какая-то определенная цель по уровню валютной составляющей на балансе?

 - Формируемые регулятором условия работы банков сосредотачиваются на том, чтобы сделать менее комфортными валютные активы банков, которые не нужно создавать исходя из разумных оценок рисков. Если бизнес не имеет денежного потока, зависящего от стоимости иностранной валюты, то привлекая в долг валютные средства, заемщик принимает излишний риск, который негативно влияет на качество активов банков.

В этой части меры Банка России по девалютизации экономики достаточно гармоничны с принципами управления рисками банков. На темпы изменения структуры валютных активов крупнейших банков существенное влияние оказывают макроэкономические факторы. К их числу относятся динамика курса рубля, величина иностранных инвестиций в рублевые финансовые инструменты, степень доверия населения и бизнеса к депозитам национальной валюте. Это достаточно долгий процесс, ускорить который может, например, снятие санкций.

 Понятно, что никакие меры по девалютизации не должны охватывать те виды банковского бизнеса, которые в силу специфики должны осуществляться в иностранной валюте. ВТБ - международная группа, естественно, в рамках группы банк будет продвигать бизнес с российскими клиентами с использованием иностранных дочерних организаций. Абсолютно нормально, что существенный объем операций будет осуществляться по данной причине в иностранной валюте.

- ЦБ с сентября говорит о том, что их немного беспокоят темпы розничного кредитования. Более того, было президентское поручение подумать об ограничении выдачи займов гражданам с высокой долговой нагрузкой. Не слишком ли осторожны власти, и есть ли основания для опасений?

- В развитии розничного кредитования есть несколько факторов. С одной стороны, в стране кредитные продукты недопроданы, если сравнивать с уровнем потребления в сходных по уровню экономического развития странах. Это касается не только розницы, но и ипотеки. С другой стороны, культура разумного использования кредитов только формируется, что особенно сложно на фоне снижения реальных доходов населения.

- Не видите ли вы рисков в выбранной ВТБ стратегии на 2017-2019 годы, ориентированной на рост розничного кредитования выше рынка?

- В наших намерениях развиваться быстрее, чем рынок, нет никакого противоречия с позицией регулятора. Фокус беспокойств Центрального банка, как я понимаю, направлен на тот тип кредитования, где деньги получают практически все обратившиеся, а вероятность невозврата закладывается в процентную ставку.

В каждой стране есть определенный круг граждан, которые не сильно беспокоятся о своем будущем, они раньше активно играли в рулетку и прочие виды развлечений, ожидая быстрого дохода, сейчас они берут кредиты, не очень задумываясь, как их будут возвращать. Это как раз тот сегмент, который ВТБ не охватывает своими кредитными продуктами.

- Можно смело говорить о том, что возможные потенциальные ограничения не навредят целям, заложенным в стратегии ВТБ по кредитованию?

- Думаю, что, наоборот, они помогут. Если в обществе формируется комфортное отношение к кредитному продукту, то потенциально платежеспособные заемщики, которые хотят поднять уровень своего потребления, будут испытывать меньше беспокойства при обращении в банки, в частности, банки группы ВТБ.

Важно регулятору вместе с бизнесом выработать формы, в которых доходы заемщика будут приниматься во внимание при выдаче кредита. В этой сфере есть много позитивных примеров нахождения сбалансированных решений для банков и регулятора.

- В каком году есть смысл вводить этот порог DTI?

- Я думаю, что вводить его имеет смысл тогда, когда придут к консенсусу регуляторы, банки и заемщики. Необходимо исключить факторы возникновения социальной напряженности вокруг розничного кредитования. Чем меньше семей будут страдать от того, что неразумный родитель насобирал кредитов, а потом дети не могут уснуть, потому что в дверь ломятся неразумные коллекторы - тем больше кредитов получат семьи, где такие неприятности не возникнут.

Многие эксперты говорят о том, что доля кредитования в ВВП в западных странах в разы выше, чем в России. Это связано в первую очередь с тем, что в России недоразвито именно ипотечное кредитование. Есть ли, на Ваш взгляд, у российского банковского сектора потенциал к наращиванию?

Я считаю, что у России есть шанс развить ипотеку без социальных проблем, которые породили излишне смелые бизнес-модели некоторых западных банков и оптимизм регуляторов в других странах. В силу объективных причин жилищный рынок у нас достаточно молодой. Поэтому мы намерены активно развиваться на этом рынке, избегая те потенциальные ловушки, которые вскрылись в других странах.

К их числу относится низкий уровень первоначального взноса. На этом уже обожглись. Не нужно испытывать иллюзии относительно стоимости недвижимости - она будет колебаться. Поэтому мы действительно можем создать - и с государственной поддержкой, и без государственной поддержки - рынок, который не взорвется. Просто не стоит допускать тех ошибок, которые совершали другие страны, делая ипотеку искусственно слишком доступной.

В равной степени это относится и к развитию рынка ипотечных ценных бумаг. Вместе с тем, конечно, нужно смотреть, чтобы условия развития ипотеки и условия этого бизнеса в большей мере по регулятивным условиям соответствовали проверенным временем критериям, которые применяются в западных странах.

- Какой должна быть оптимальная процентная ставка по ипотеке?

- Ставка должна быть рыночной. Но дело не только в ставке по ипотеке. Есть базовые, фундаментальные принципы, которые, когда нарушаются, превращают ипотеку в розничное кредитование - а оно не может осуществляться в таких суммах, в каких предоставляются ипотечные кредиты.

Я имею в виду условия, когда ипотека дается с низким, либо нулевым первоначальным взносом. Кроме того, нужно смотреть на соотношение дохода и платежей по кредиту. Естественно - это уже сделано - не нужно давать валютную ипотеку.

Ее уже долгие годы не выдают крупнейшие банки, и на этом, кстати, поскользнулся Банк Москвы до перехода под контроль группы ВТБ. Никто уже не выдает кредиты в японских йенах и швейцарских франках, и определенные выводы из подобного опыта сделаны.

Я думаю, что развитие ипотеки будет происходить динамично, но важно, чтобы оно не создавало мин замедленного действия, чтобы банки, которые развивают этот вид бизнеса, не демпинговали по условиям кредитования. 

Удвоить-утроить объем ипотеки можно достаточно быстро. Только потом, соответственно, банки будут испытывать большие трудности с возвратом кредитов и реализацией залогового имущества, а социальные проблемы людей, потерявших не только работу, но и жилье, могут оказаться серьезнее недовольств обманутых вкладчиков.

Будучи зампредом ЦБ, Вы говорили, что в 2017 году возможно повышение базовой ставки отчислений в фонд страхования вкладов. Как Вам сейчас кажется, стоит ли это делать в этом году, или нужно искать какие-то другие способы пополнения фонда?

Повышение ставки - достаточно простой и понятный инструмент ускорения возврата кредитов, которые ЦБ предоставил АСВ. Инструмент совершенно очевидно не справедлив в отношении добросовестно работающих банков. Более того, он весьма ограничен в возможностях. Если повысить ставку даже до максимального значения, то при нынешнем объеме вкладов можно получить порядка 30 млрд рублей дополнительных взносов в год.

Деньги в Банк России ощутимо быстрее не вернутся, однако в условиях снижения маржи затраты банки будут в большей степени перекладывать на вкладчиков и учитывать возросшую нагрузку в стоимости продуктов. На мой взгляд, нужно смотреть на иные возможности компенсации затрат по выплате страхового возмещения.

Я считаю, что необходимо в законодательстве о банкротстве предусмотреть расширение возможностей АСВ. Под управлением Агентства как конкурсного управляющего находятся несколько сотен ликвидируемых банков, обязательства которых превышают два с лишним триллиона рублей.

Во-первых, необходимо дать возможность АСВ быстрее реализовывать финансовые активы ликвидируемых банков, которые достаточно быстро теряют в стоимости. Несколько месяцев идет подготовка к вынесению решения о конкурсном производстве, потом формируется реестр кредиторов, и только после этого активы выставляются на продажу. Весь этот процесс занимает примерно полгода. Я думаю, что работа с активами вполне может начинаться сразу после отзыва лицензии.

Во-вторых, важно расширить инструменты работы с проблемными активами ликвидируемых банков. Сейчас активы можно только продать. Если предоставить агентству возможность управлять ими - достраивать, привлекая заемное финансирование, передавать в доверительное управление - то можно обеспечить большую возвратность.

Крупнейшие банки смогут найти себя в работе с активами ликвидируемых банков на коммерческих принципах и оказать поддержку АСВ. Конкурсное производство банков идет годами. Поэтому, с точки зрения получения денег, сроки, на мой взгляд, не так важны, как суммы. Если кредиторы получат деньги на полгода попозже, но не 30%, а 50% того, что им должен банк, думаю, что они будут только рады.

В-третьих, стоит подумать над способами финансирования АСВ юридических фирм, которые бы помогали взыскивать деньги с банкиров, допустивших злоупотребления. Не всегда у ликвидируемых банков есть конкурсная масса, которая позволяет нанимать квалифицированную юридическую экспертизу и, если укрепить механизмы возвратного финансирования этих процессов за счет средств АСВ, то на выходе можно получить выигрыш кредиторов, включая само агентство. 

Поэтому не обязательно перекладывать затраты, связанные с расчисткой банковского сектора на добросовестный бизнес и вкладчиков, а пробовать активизировать рыночные методы получения средств для компенсации страховых выплат у тех банкиров, которые довели банки до плачевных финансовых результатов.

- Какой положительный материальный эффект могут принести такие изменения?

- Не хотелось формировать завышенные ожидания, но думаю, что 30 млрд рублей в год, которые можно собрать с добросовестных банков при повышении ставки взносов, могут быть перекрыты доходами от расширения возможностей АСВ по работе с активами ликвидируемых банков.